В царствование нечестивого императора Ликиния было воздвигнуто жестокое гонение на христиан, и все верные принуждаемы были приносить жертвы идолам. В армянском городе Севастии воинским начальником тогда был Агриколай, человек свирепого нрава и ревностный поборник идолослужения. А так как в это время и в рядах императорских полков уже было немало христиан, то издано было повеление, чтобы и они приносили жертвы бесам. В полку воеводы Агриколая находились воины числом сорок из Каппадокийской области, которые составляли особенно почетную дружину, благочестно веровавшую во Христа Бога и отличавшуюся непоколебимым мужеством, всегда непобедимую в делах ратных, были между ними: Кирион, Кандид, Домн, сведущие и в Божественном писании. Когда стало известно воеводе Агриколаю, что воины этой дружины христиане, он решился принудить их к идолопоклонению. Призвав их к себе, воевода обратился к ним с такой речью:

—  Как в сражениях с неприятелями вы всегда были между собой согласны, и единодушны, и проявляли храбрость, так и ныне с таким же единомыслием покажите единодушно повиновение царскому указу – принесите по доброй воле жертву богам, чтобы не подвергнуться вам мучениям.

На это святые дерзновенно отвечали:

— Если мы, сражаясь мужественно за царя земного, всегда оставались победителями – как ты, окаянный, сам свидетельствуешь – то не тем ли паче, подвизаясь за Царя бессмертного, мы одолеем твою злобу и победим твое лукавство.

Агриколай сказал:

— Одно из двух предстоит вам – или принести жертвы богам и удостоиться больших почестей, или же, в случае непокорности, лишиться воинского звания и подвергнуться бесчестию. Размыслите об этом и изберите для себя, что найдете полезнее.

И сказав это, Агриколай велел заключить их в темницу.  Введенные туда, святые воины, молитвенно преклонив колена, воззвали к Богу:

— Изми нас, Господи, от искушений и от соблазнов людей беззаконных.

Вечером же они начали петь псалом:

— «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится» (Пс.90).

Пропев псалом до конца, святые воины вознесли молитву ко Господу, по молитве же они опять занялись псалмопением и так пробыли без сна до полуночи. Руководителем в пении был святой Кирион – он провозглашал стихи, а святые Кандид и Домн с прочими повторяли за ним. В полуночи же святые воины услышали голос, явившегося им Господа:

— Добр есть начаток изволения вашего, но претерпевший до конца спасется (Мф. 10,22)

Этот голос Господа все они слышали и были объяты ужасом, но страх их растворялся неземной радостью. И не спали они до утра.

Наутро Агриколай, собрав к себе своих друзей и советников, приказал привести из темницы святую сорокочисленную дружину воинов и обратился к ним с такой коварной речью:

— Что скажу вам, то скажу не льстиво и не ложно, но по самой истине – много воинов у нашего царя, но все они не могут равняться с вами ни мудростью, ни мужеством, ни красотою, и моим расположением не пользуются они столько, сколько вы. Так не делайте же того, чтобы моя любовь к вам превратилась в ненависть, в ваших руках и от вас же зависит – или сохранить мою любовь к вам, или навлечь на себя мою ненависть.

Святой Кандид на это отвечал:

— Жестокий ты льстец, Агриколай! Имя твое согласуется с твоим нравом.

Воевода повторил:

— Не сказал ли я вам, что в вашей власти – или сохранить мою любовь, или возбудить к себе мою ненависть.

Святой Кандид сказал:

— Так как любовь твоя или ненависть к нам зависит, как ты сам говоришь от нас, то мы избираем ненависть, ибо и мы тебя ненавидим и только у Бога нашего милости и ищем. Ты же свирепый и жестокий человек и враг Бога нашего, не люби нас, будучи беззаконен и завистлив – тьмою заблуждения объятый и звериным нравом оправдывающий свое лютое имя.

Приведенный в ярость таким дерзновенным ответом святого, воевода, скрежеща зубами, как лев, приказал наложить оковы на святых воинов и заключить их в темницу, но святой Кирион сказал ему:

— Ты не имеешь от царя власти мучить нас, а можешь только допрашивать нас.

Испугавшись такого вразумления, сделанного святым воином, Агриколай приказал без грубых насилий отвести их и посадить в темницу, и не налагать на них оков. Только темничному стражу велел он стеречь их крепко. В то время воевода ожидал прибытия Лисия – князя, имевшего большие полномочия.

По прошествии семи дней, в которые святые воины содержались в темнице, прибыл в ту страну Лисий-князь, и по прибытии в Севастию, немедленно обратил внимание на доблестных воинов – на другой же день, явившись вместе с воеводою Агриколаем в судилище, он приказал привести святую четыредесятицу воинов на истязание.  На пути к этому неправедному судилищу блаженный Кирион так увещевал своих содружинников:

— Не убоимся, братия! Разве не помогал нам Бог в сражениях, когда мы призвали Его и одолели врагов наших. Вспомните, как однажды нам случилось участвовать в великой брани, когда все соратники полков наших предались бегству и среди врагов оказались только мы одни — сорок. Вознесли мы тогда к Богу слезную молитву и Его помощью одних побили, других раненых прогнали. И при всем множестве противников, и при всей жестокости сражения ни один из нас не был ранен. Ныне же три врага ополчились на нас – сатана, Лисий и Агриколай-воевода, а лучше сказать – один враг воздвигает на нас брань, враг невидимый. И ужели он победит нашу сорокочисленную дружину? Да не будет сего!.. Нам нужно и теперь поступить также, как поступали всегда – обратимся с теплою молитвою к Богу, и Он поможет нам, и не причинят нам вреда ни узы, ни муки. У нас всегда было правилом, вступая в сражение, петь псалом «Боже! Именем Твоим спаси меня и силою Твоею суди меня, Боже! Услышь молитву мою, внемли словам уст моих» (Пс. 53, 3). Сотворим же, братия-соратники, то же и ныне – и Бог услышит нас и поможет нам.

И пели святые воины псалом этот во весь путь от темницы до места судилища. На такое зрелище собрался народ всего города.

Предстала сорокочисленная дружина на суд пред Лисием и Агриколаем. Лисий-князь, взглянув на святых воинов, сказал:

— Думаю, что эти мужи желают и заслуживают высших чинов.

Потом обратился и к ним с такой речью:

— И почести, и дары, и больше других, вы получите от меня – только покоритесь царскому повелению, принесите жертвы богам. Предоставляется вам свободно избрать одно из двух – или поклониться богам и удостоиться больших наград и почестей, или же, в случае отказа вашего исполнить то, тотчас лишиться воинского звания и подвергнуться мучениям.

На это святой Кандид ответил:

— Возьми от нас не только воинское звание, но и самые тела наши, ибо для нас нет ничего дороже и ничего почетнее Христа Бога нашего.

Тогда надменный князь велел бить святых камнями по устам. Слуги взялись за камни, но когда стали бросать их, то удары наносили не святым, а взаимно себе самим – друг друга поражали. Видя это, святые мученики более укрепились в дерзновении о Господе. Раздраженный князь Лисий сам схватил камень и бросил в одного из святых, но камень этот ударил в лицо Агриколая и сокрушил ему уста. Тогда святой Кирион сказал:

— Борющиеся с нами враги наши изнемогли и посрамились, воистину «меч их войдет в их же сердце, и луки их сокрушаться» (Пс.36, 15)

Нашлись было среди слуг желающие поддержать посрамленных своих начальников:

— Обезумевшие враги богов наших, — говорили они святым мученикам – почему вы не хотите принести жертвы им?

Святой Кирион им отвечал:

— Мы единого Бога почитаем и Иисуса Христа Сына Его и Святого Духа, и тщимся дерзновенно совершить наш подвиг, чтобы, победив вашу лесть, воспринять венцы бессмертной жизни.

И повелел князь Лисий опять отвести святых ратоборцев в темницу, чтобы подумать о том, как поступить с ними.

Заключенные в темнице святые воины занялись псалмопением. И после молитвы они вторично сподобились одобрения свыше – в шестом часу ночи они услышали голос явившегося Господа:

— «Верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11, 25). Дерзайте и не бойтесь мук маловременных — вскоре бо прейдут, мало потерпите, законно постраждите, да венцы примите.

Укрепленные таковым утешением от Христа Бога, святые воины проводили ту ночь, веселясь духом.

На следующий день святые ратоборцы опять приведены были к нечестивым судьям и снова, не колеблясь, объявили:

— Делайте с нами, что хотите – мы христиане и поклониться идолам не согласны.

Мучители приказали связать четыредесятицу святых воинов и влечь их к многоводному озеру, которое находилось близ Севастии. Была же тогда зима, и дул сильный ветер при крепком морозе, и время клонилось уже к вечеру. Святые воины, обнаженные, поставлены были среди озера на всю ночь, а для наблюдения за ними приставлена была стража с начальником темницы во главе. Для обольщения же святых ратоборцев была устроена близ озера теплая баня, манившая к себе осужденных терпеть лютой холод и обещавшая скорую помощь тому из сорокачисленной дружины, кто, изнемогая от мороза, склонился бы к идолослужению и пожелал бы, выбежав из воды, согреться. В первом часу ночи, когда холод достигал крайней лютости, так что тела святых леденели, один из числа четыредясятицы не выдержал подвига, и отделяясь от лика святых, побежал в баню, но едва он вступил на порог бани, едва ощутил теплоту, как растаял и пал мертвый.

При виде такого постыдного бегства, святые воины единодушно возопили к Богу:

— Ты, Которого хвалит вся тварь, Которого прославляют великие рыбы и все бездны, огонь и град, снег и туман, и бурный ветер (Пс. 79, 19), и Который ходил по морю, как по суху (Мф. 14, 25), и свирепые волны укротил мановением руки (Лк. 8,24). Ты, Господи, и ныне Тот же, Ты, внявший мольбам Иакова, бежавшего от угроз брата своего Исава (Быт. 27-28), явивший помощь Иосифу и от напасти его избавивший (Быт. 39), услышавший Моисея и даровавший ему силу совершить в Египте знамения и чудеса перед фараоном и его приближенными (Исх. 7-11), разделивший море и изведший народ Свой в пустыню (Исх. 14), простиравший руку Твою по молитве святых апостолов Твоих на исцеление и на соделание знамений и чудес именем Святого Сына Твоего Иисуса (Деян. 4,24-31;16, 25-26), Ты, Господи, услышь нас! Да не погубит нас пучина водная, и да не поглотит глубина, ибо обнищали мы весьма. Помоги нам, Боже Спаситель наш, ибо вот мы стоим в воде, и ноги наши обагрились в крови нашей, облегчи тягость нашего бремени и лютость воздушную укроти, Господи Боже наш! На Тебя мы уповаем и да не постыдимся. Но да разумеют все, что мы, к Тебе воззвав, спаслись.

В третий час ночи святых мучеников облистал свет как бы летнего солнца во время жатвы, который рассеял холод, растопил лед и согрел воду. Между тем, воины, которым поручен был надзор за святыми, объяты были сном, и не спал только один страж темничный. Он, слыша, что мученики молятся Богу, размышлял – что такое означает, что прибегший к бане тотчас, как воск растаял от тепла, а прочие, и при столь большом морозе, остаются живы и невредимы. Пораженный же светом, озарившим святых мучеников, и желая рассмотреть, откуда исходит чудный свет, он взглянул вверх и увидел пресветлые венцы числом тридцать девять, сходящие на главы святых. Размышляя же о том, почему нет сорокового венца по числу преданных страданию сорока человек, уразумел он, что бежавший в баню отвержен от лика святых, и потому недостает сорокового венца. Немедленно разбудил он спавших воинов, сбросил с себя одежды и нагой на глазах всех побежал в озеро, восклицая «И я христианин!».

Присоединившись же к сонму святых мучеников, он воззвал к Богу:

—  Господи Боже! В тебя я верую, в Которого и сии веруют, причти меня к числу их и сподоби пострадать с сими рабами Твоими, да буду и я, пройдя подвиг испытания, достоин Тебя!

И стало таким образом опять совершенное число святых мучеников сорок – место отпавшего заступил темничный страж, который стал святым восполнением четвертой десятерицы. Имя его было Аглаий.

 Настало утро, нечестивые мучители пришли к озеру, и увидев святых мучеников, стоявших в воде, живыми и не пострадавшими от зимней стужи, удивились, но объясняли это чудное явление волшебною хитростью страстотерпцев. Их удивление еще более возросло, когда они увидели среди мучеников стоявшего темничного стража. Допросили они воинов, приставленных для надзора, почему и как это произошло – воины не скрыли от них правду.

Яростью распалились тогда сердца мучителей – приказав вытащить на берег связанных и оттуда вести их на мучилище в город, судьи приговорили подвергнуть святых мучеников новому истязанию – перебить им голени молотами.

Когда производилось это бесчеловечное истязание святых, благочестивая мать одного, юнейшего из них, Мелитона, приблизившись к месту мучения и стоя подле страдальцев, поощряла их словами к доблестному прохождению подвига.

 Всего же более опасаясь, как бы юный сын ее не устрашился и не изнемог в мучениях, любовно на него взирая и простирая к нему руки, ободряла его и утешала, говоря:

— Сын мой сладчайший! Потерпи еще немного и будешь совершенен! Не бойся, чадо, се Христос предстоит, помогая Тебе!

Святые мученики, претерпевая, как презренные злодеи, страшные муки от сокрушения голеней (Ин. 19,31), и не ослабевая в ревности, в предсмертные минуты с духовным веселием взывали:

— Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих – сеть расторгнута, и мы избавились. Помощь наша в имени Господа, сотворившего небо и землю (Пс. 123, 7-8)

И, произнеся это, все они предали души свои Богу, и только один, утешаемый матерью Мелитон, остался жив, едва дыша. После того мучители приказали своим слугам возложить тела умерших святых на колесницы и вести на сожжение, оставив одного юного Мелитона, в надежде, что он будет жив. Но благочестивая мать, видя оставленным на месте мучения одного своего сына, отринув свойственную ей женскую слабость и воодушевившись мужеством, взяла на свои плечи сына и безбоязненно последовала за колесницами, на которых как снопы зрелой пшеницы, везены были тела святых мучеников. Когда же мученик, несомый матерью, испустил дух свой, радуясь о Господе, то материнскими руками тело его возвержено было на колесницу к телам его сподвижников. Когда тела святых мучеников привезены были на место сожжения близ реки, воины по распоряжению нечестивых судей, собрав много дров и хвороста, приготовили весьма большой костер, и возложив на него тела святых, подожгли его. Костер сгорел, остались только кости мучеников. Но злоба мучителей не успокоилась!

— Если кости эти мы оставим так, — рассуждали они между собою – то христиане возьмут их и наполнят ими весь мир, раздробляя их и сохраняя для воспоминания оных. Итак, бросим их в реку, чтобы и праха от них не осталось.

И ввержены были останки святых мощей в реку на всеконечное погубление памяти доблестных страстотерпцев. Но Господь, «хранящий все кости угодников Своих» (Пс. 33,21), не попустил ни одной частице их погибнуть в воде, но все они сохранились в целости. По прошествии трех дней святые мученики явились епископу города Севастии блаженному Петру и сказали ему:

— Приди ночью и изнеси нас из реки.

Блаженный епископ пригласил благоговейных мужей из своего клира и в темную ночь пошел с ними на берег реки. И вот, взорам их представилось дивное зрелище – кости святых сияли в воде, как звезды. Собрав все до одной кости святых, епископ положил их в честном месте. Так пострадавшие за Христа и от Него увенчанные, как светила, сияют в мире.

Имена святых сорока мучеников таковы: Кирион (Кирий), Кандид, Домн, Исихий, Ираклий, Смарагд, Евноик (Евник), Валент (Уалеит), Вивиан, Клавдий, Приск, Феодул, Евтихий, Иоанн, Ксанфий, Илиан, Сиссиний, Агий, Афтий, Флавий, Акакий, Екдикий (Екдит), Лисимах, Александр, Илий, Горгоний, Феофил, Домитиан, Гаий, Леонтий, Афанасий, Кирилл, Сакердон, Николай, Валерий, Филоктимон, Севериан, Худион, Мелитон и Аглаий.

Взяты были святые сорок мучеников на страдание за Христа в 26 день месяца февраля, а предали души свои Господу они девятого числа месяца марта, когда империей владел еще Ликиний-язычник, но лучше сказать – уже царствовал Господь наш Иисус Христос. Ему же слава, честь и поклонение со Отцом и Святым Духом вовеки. Аминь

Память Святых Сорока Мучеников Севастийских относится к кругу наиболее чтимых праздников. В день их памяти девятого марта по старому стилю облегчается строгость Великого поста и совершается литургия Преждеосвященных даров.